Для тех, кто служил на таркр «Киров»
Главная Форум
Блоги
История Фото Видео Встречи Символика Североморск Страница памяти Пресса :)
Авторы
Соболев С.В.
11-05-2012 21. 600 мегаватт. Просмотров - 3367

[Оглавление] [Назад] [Далее]


Именно столько составляла энергетическая мощность атомного крейсера «Киров». Это 815 773 лошадиные силы или 60000 крутых «Мерседесов» на полном газу. Если одна квартира в среднем потребляет 3киловатта, это
200 000 квартир или 1000 девяти - этажных домов, которые крейсер мог обеспечить электроэнергией. Такое учение в Североморске однажды было, но все ничем не закончилось. Не нашли нужного сечения кабеля. Никто ничего не считал. Для передачи 18000кВт, а это 30000ампер, нужен кабель с сечением медной жилы в 10сантиметров, при этом толщина кабеля должна составлять полметра!
Как обычно все заботы и намерения по дальнейшему использованию первенца атомного кораблестроения были «игрушечными».
Всему надо учиться, а сложной технике постоянно. Большинство себя этим не утруждали. Главное – воля и опыт, и настоящее дело делается само собой.
Тогда, и обед никто не отменял и доклады вовремя. Они все время на крейсере по отсекам грязь искали и проверяли документацию. Помню в помещении ПТГ№5 спустился флагмех 120БРК А.Жигайков.
Думаете, он думал о том, что трубные доски и вальцовка в конденсаторах турбогенераторов слабовата для приема пара в «тг-режиме», нет, он грязь искал. И нашел. И стал орать. А я ему –«тише, сейчас передали, Брежнев умер». И он сразу затих, но не успокоился.
Только два человека из командования прошли полный курс обучения 600мегаваттам. Это первый командир А.С.Ковальчук и первый замполит В.Н.Попов. В Сосновом бору опытные подводники объяснили, какую мощь нам предстоит освоить и контролировать.
В Чернобыли не было безграмотных инженеров. Но эксперимент с работой «на выбеге» турбогенератора, оставил на мгновения, поднятые компенсирующие решетки и нейтронный поток между тепловыделяющими элементами загрузки стал неуправляемым. Произошел тепловой взрыв, последствия которого будут устранять 240лет.
Такой период полураспада обогащенного урана.
Когда звучала команда по кораблю «Начать выход на минимально контролируемый уровень мощности», это означало, что КГДУ№1и №2 -А.Абрамов и С.Путря поднимают компенсирующие решетки и «ловят» поток нейтронов. А расчет МКУМ делался в секретной тетради и утверждался командиром БЧ-5. Тетрадь эта, до конца дней корабля и после, должна храниться для последующей передачи в институт имени Курчатова.
Когда мы первый раз на Балтийском заводе спустились и встали рядом с крышкой носового аппарата, вокруг которой крутились наладчики в белых халатах, строитель центрального отсека Андрей Пермяков сказал просто и ясно:
- Это не аппарат ледокола, это намного серьезнее и круче. Учитесь, ребятки и еще раз учитесь! А мы вам в этом поможем.
Мы и учились, причем каждый день и дальше учились на корабле в море.
Первым, кто тонко и глубоко знал наши 600мегаватт, был опытный первый командир 1дивизиона БЧ-5 Игорь Палыч Ратин. Он чувствовал реактор.
За ним Жора Куц и Саша Абрамов. Я в должности командира БЧ-5 знал от их знаний аппаратов КН-3 не больше 50%, так как сам не управлял реакторами на пультах главной энергетической установки. Да и был я первым и последним из «паросиловиков», допущенных к самостоятельному управлению дивизионом движения корабля с атомной энергетической установкой.
По требованиям ядерной безопасности к пультам управления ЯЭУ допускались только выпускники специальных факультетов ВВМИУ, а я закончил факультет паросиловых энергетических установок Пушкинского училища имени В.И.Ленина.
Все наши последующие командиры, кроме А.С.Ковальчука, реакторному делу не учились и не предавались особой серьезности установленной на крейсере мощи. По этой причине и было возникновение всех «страхов».
Я предполагаю, как началась неплотность на второй БС.
Доложили комбригу А.Бражнику, и я представляю, как у него все сжалось. В голове сразу высветилось – РЕАКТОР! УРАН! Мы в Средиземном море!
Опять эти «черненькие» из БЧ-5! Нужно глушить реактор и быстрее возвращаться в базу!
И пошли доклады и телеграммы.
На КП СФ были вызваны «главные специалисты по ядерной энергетике» из Технического управления Северного флота - «верные друзья» В.Шалышкин и В.Заграй. Один «паросиловик», другой «дизелист».
Течет носовой реактор на атомном крейсере «Киров»!
Был поздний вечер, около 23-00. Я, как старший офицер отдела эксплуатации занимался обычной рутинной работой - тушил пожар на авианесущем крейсере «Киев» в 35СРЗ.
На замерзшей моей «шестерке» полетели на КП флота. Когда разобрались с шифровкой, в которой определена аварийная ситуация как «течь парогенератора носового аппарата». Потом уточнили, что это «газовая неплотность», на не отключаемом участке.
Когда я появился на КП флота, они уже написали несколько вариантов шифротелеграмм и вели переговоры с кораблем по спецсвязи.
Меня поставили в центр, как первоклассника для чтения стишков наизусть.
И сказали:- «Вот он! Доложите!» (ну прямо как в фильме «Вий»).
Я им внятно и доложил – « ситуация позволяет плавать под 2 аппаратами. Есть подпитка и сбор ЖРО. Если заглушат носовой аппарат, будет выбран достаточно сложный и не надежный для штормовой погоды режим «кольцо». Использование котлов, составляющих 20% мощности недостаточно для маневров в океане, там не Балтийские проливы».
По их лицам я понял, что они хотели другое услышать.
Они спросили: «какая мощность реакторов?».
И узнали, что мощность реакторов атомного крейсера «Киров» составляет 600мегаватт.
Потом все убежали совещаться и дали телеграмму о возвращении в базу.
Они и не думали, как будет сложно возвращаться под одним кормовым аппаратом по штормовой Атлантике. В котлах к тому времени был выработан ресурс трубных систем, более 26000часов.
Эту норму выработали в базе.
И потом штабные с облегчением вздохнули: «Телеграмма ушла…».
И разбежались по домам.
Перед механиками во главе со Славой Путря встала нелегкая задача по переводу энергетической установки в режим «кольцо» для плавания в открытом океане.
Благо все обошлось и командир В.И.Рогатин проявил себя достойно, по- кировски. Корабль возвратился в режиме «кольцо», который мы начали отрабатывать после 1БС.
По рассказам очевидцев (А.А.Мартынович) при облетах «вражеской» авиации, по команде командира, часть экипажа выбегала на верхнюю палубу и махала руками, показывая, что на корабле все живы и здоровы. По моему мнению, этого позора можно было избежать и проплавать весь срок боевой службы под двумя аппаратами, создав «щадящий» режим постоянной мощности с « запасом пара по клапану травления» в носовой энергетической установке. Нельзя было никому легкомысленно, основываясь только на командирском опыте управлять мощностью в 600мегаватт.
Когда на ходовом, рвали ручки телеграфа, не все до конца понимал, сколько сотен паросиловых энергоустановок у них под ногами. И с какой скоростью эта мощность набирается на крутящий момент валопровода от работающих реакторов.
Зато как командиры и большие начальники бежали в ПЭЖ после падения АЗ!
Быстрее лифта и ускорения свободного падения. И всегда звучал один и тот – же вопрос:
«кто виноват?» и «сколько нужно времени для устранения». Мы «черненькие» из БЧ-5 всегда были виноватыми и нас всегда наказывали. Технически грамотных разборов отказов и падений АЗ, на уровне командира корабля, на нашем корабле никогда не производилось. Часть существовавшей тогда организации службы, направленная на идеологию и обслуживание начальников была неправильной. Статус атомного исполина мог потребовать другого отношения к этому уникальному кораблю.
Существовавшие тогда требования к подводным лодкам с ядерной энергетической установкой уже были особыми. Каждый командир, вахтенный офицер, вахтенный механик, командир БЧ-5 и офицеры дивизиона движения должны были обладать определенным объемом знаний и навыков по устройству и управлению ЯЭУ и обеспечению ядерной безопасности. Отсюда и главное правило - на сходе с корабля при работающей главной энергетической установке должны сходить либо командир, либо механик
К счастью наши командиры не попали «под раздачу» инспекции по ядерной безопасности МО СССР адмирала Бисовки. А, так бы, «драили пайола» вместе с Мишей Чариным в носовой или в кормовой машине.
Наши операторы за все время существования крейсера с достоинством управляли реакторами. Были и ошибки, которые ими сразу устранялись. За это, как Володя Саранин, они получали неполное служебное соответствие (НСС). А вы попробуйте просидеть в кресле за пультом ГЭУ 28-30часов. А это было, когда часть операторов болело, были на сходе или в отпуске. Достаточно опасным был резервный запуск газотурбогенераторов, их надежность и работа регуляторов частоты и мощности (РЧМ) при приеме электрической нагрузки были недостаточно надежными.
А старпомы и помощники еще пытались «строить» операторов и объяснять им, как нужно «отбивать филенку» на верхней палубе. Отдых и служба операторов ГЭУ должна быть на атомных крейсерах особой. К ним должно быть отношение как к членам Государственной думы или как к особой категории офицеров с правом другого режима службы и отдыха.
А что им дали взамен, минус 50% к оплате ЖКХ, плюс 10м2 жилья и то только на бумаге. Дали и быстро отобрали. В умах «дающих» все было просто, можно сэкономить на офицерах, просидевших в креслах у пультов управления. Также относились к атомным надводным крейсерам как к «показным куклам Барби». А использовать их возможности по автономности плавания нужно было в море, а не на парадах и встречах. Запас активных зон атомного крейсера позволял выполнить до перезагрузки выполнить до 13 кругосветных плаваний.
Отношение к крейсерам было слишком противоречивым. Не было даже попыток решения сохранности ресурса работающих у причала механизмов. Я напоминаю всем, в электромеханической боевой части, что в море, что у причала все механизмы всегда работали либо в «ходовом режиме» либо в «турбогенераторном режиме». Отказы и неисправности были каждый день и их устраняли каждый день. Круглосуточно неслась вахта у действующих механизмов, в этом было главное отличие БЧ-5 от всех остальных боевых частей.
А сохранять атомные крейсера нужно было с оборудования места стоянки и обеспечением корабля всеми энергосредами. Ни один из наших командиров, комбригов, комэсков и комфлотов не смогли настоять и добиться решения по обеспечению стоянки корабля у причальной стенки для сбережением ресурса атомного исполина.
Может быть, крейсер лучше смотрелся на «бочке»? С этим трудно поспорить.
До сих пор этот вопрос не решен! Нет даже таких планов! А проекты баз обеспечения кораблей пр.1144т Северного и Невского ПКБ давно есть!
И последний из серии крейсеров 1144 «Петр Великий» большую часть ресурса вырабатывает в базе.
БС № 2 была бы совершенно другой, если бы не был выработан ресурс энергетической установки в базе, не были изъедены эрозией трубные доски конденсаторов турбогенераторов, не изношены трубные поверхности резервных котлов, не работали реакторы на стоянке крейсера у причала и на «бочке». Мы были слишком расточительны, а наши командиры не слишком смелыми. Так и сложилась последующая судьба нашего атомного крейсера «КИРОВ».

[Оглавление] [Назад] [Далее]